Наш физик Анатолий Гончаров

За 51 год работы он стал настоящей легендой не только Гатчинского района, но и всей Ленинградской области. Я знал, что он уже далеко не молодой человек, что у него есть некоторые проблемы со здоровьем, и был сильно удивлён, когда мы встретились и пожали друг другу руки. «Да это же абсолютно молодой человек! Получился даже некий оксюморон – «пожилой молодой человек!» Худощав, подтянут, живой взгляд, быстрая реакция. Когда я назвал его «легендой», немедленно рассмеялся и отреагировал цитатой из И. Губермана: «Мне с самим собой любую встречу стало тяжело переносить. В зеркале едва себя замечу, хочется автограф попросить!»

Семейная история, как зеркало непростой истории страны

Часто бывает, когда люди начинают вспоминать своих родителей, близких и дальних родственников, за судьбами людей, их личными историями встают сложные повороты истории нашей Родины, её трагические и славные страницы.

- Наша семья от Владивостока до Выборга свою жизнь вела. Отец - военный медик, мать – учительница, гарнизоны, разные города. Отцу даже довелось побывать в Иране. Мало кто знает, что мы вводили туда войска во время войны. С 43-го года на фронте. Он был командиром санитарного взвода носильщиков. Выносили раненых с полей боёв. Войну вспоминать не любил. На сайте «Подвиг народа» я нашёл его фамилию, награды, описание за что представлен. Я горжусь своим отцом. Мама была, вы не поверите, чешка. В 1918-ом году её семья переехала из Чехии на Украину. Прабабушка, очень волевая женщина, работящая, организовала там сбор хмеля. К концу 20-х дела у них пошли в гору, но тут коллективизация, производство пришлось закрыть, а самим от греха подальше уехать в Сибирь. У деда было, видимо, какое-то образование, и он устроился бухгалтером на гидролизный завод. Однако, в середине 30-х был арестован, как польско- японско-английский шпион. Время было непростое. И его повезли, как поётся у Высоцкого «из Сибири в Сибирь». Потом пришли целых три извещения о смерти в одном из лагерей. Деда я, понятное дело, так и не увидел.

- Корни у Вас, получается, из Чехии?

- В нашей семье вообще интересно получилось. В советские времена в паспорте была графа национальность. И вот получалось, отец – белорус, родной брат, соответственно, тоже, тётка – украинка, мама - чешка, и я единственный – русский! Славяне, одним словом.

Знаки судьбы. Когда знакомишься с личными историями людей, не перестаёшь удивляться причудливому образу ткани человеческой судьбы. Иногда многочисленные усилия, которые человек затрачивает в стремлении к заветной цели, заканчиваются ничем. А иной абсолютно случайный эпизод может совершенно изменить судьбу.

- Вы с детства мечтали о работе учителя?

- Ни капельки не мечтал! Все мои устремления были направлены к космосу. Точные науки, изобретательство, всё детство и юность прошли в мечтах о звёздных просторах. Ещё очень увлекался шахматами. О педагогике даже не думал. Но, по состоянию здоровья, меня не брали ни в один специализированный институт. Практически везде были военные кафедры. Оставалась одна дорога – в пединститут. Выбрал физику, математика представлялась слишком скучной. Учиться я всегда любил, институт им. Герцена окончил с отличием. Как у отличника у меня было право выбора, но произошёл казус. Мы стояли в очереди в деканат, чтобы определиться с распределением. Я был вторым в очереди. И вдруг вперёд прошёл молодой человек и открыл дверь деканата. До сих пор помню его имя. Он получил распределение в Красное Село. Не буду скрывать, я переживал тогда сильно.

- Как Вы оказались в Сиверской?

- Перед этим были две неудачные попытки устроиться в школы Гатчинского района. По разным причинам мне там не то, чтобы отказали, но дали понять, что моему появлению там будут не рады. И вот, когда я в третий раз пришёл к инспектору Гатчинского РОНО, именно в этот момент раздался звонок. Звонил директор 1-й Сиверской школы. У него накануне ушла учительница физики. «А у меня как раз сидит молодой учитель физики!» - «Ну, пусть завтра приезжает». Так я заочно познакомился со знаменитым директором школы №1 И.М. Соловьёвым.

Иван Матвеевич Соловьёв

- Я приехал в Сиверскую первым поездом, тогда ходил поезд Ленинград – Луга. Раннее утро. Вход на территорию школы, маленькую калитку, я не заметил. Деревянный забор. Что делать? Я перелез через забор и направился к зданию школы. Мне навстречу идёт высокий представительный старик. Солнце расположено прямо над его головой, создаёт вокруг седых волос что-то вроде нимба. Этакий бог Саваоф предстал передо мной.

- А вы куда? – спрашивает.

- Я к директору.

- Ну, пойдемте, провожу.

Зашли в какой-то кабинет, уселись рядышком за стол. И целый час этот старик разговаривал со мной. Интересовался моей жизнью, семьёй, всем на свете. Я-то ждал директора, а он представлялся мне странным стариком, может быть, сторожем. Наконец, старик перешёл на другую сторону стола и сказал: «Хорошо, я вас беру».

Иван Матвеевич Соловьёв был неоднозначной личностью. Помните знаменитый памятник Эрнста Неизвестного Хрущеву?  Чёрно-белый. Здесь приблизительно тоже так. Он был заслуженным учителем, внештатным инструктором обкома партии. Человек сталинского времени и воспитания. Знакомые учителя предупреждали меня: «Если ты продержишься у Соловьёва хотя бы год, тебе ничего уже в жизни не будет страшно».

Утро в школе начиналось с обязательной линейки и прослушивания гимна. Затем кто-нибудь из учителей зачитывал политинформацию. Строго с формой одежды и для учеников. и учителей. Он очень внимательно относился к качеству преподавания. Например, мог перед учителем на уроке поставить магнитофон с микрофоном, записать урок, потом вместе в кабинете директора слушали, разбирали ошибки. На меня он уже через неделю наслал проверяющего из института повышения квалификации, и тот сидел у меня несколько дней на уроках.

- К молодому специалисту сразу проверяющего?

- Вы знаете, когда к нам приезжали проверяющие из области, да хоть из Москвы, Иван Матвеевич своих никогда не давал в обиду. После отъезда инспекторов мог устроить разнос, но для всех со стороны мы должны были быть лучшими на свете учителями!

Соловьёв был одним из первых в стране директоров школ, кто стал развивать ученические производственные бригады. У нас же здесь в Белогорке был крупный институт сельского хозяйства. Летом ученики проходили на нём практику в лагере труда и отдыха, а уже с сентября до середины октября по графику старшеклассники помогали убирать то картошку, то турнепс, в общем, чего только не делали по хозяйству.

- Это было приобщение детей к труду?

- У нас же школа была с производственным обучением. В школе уроки труда были не только по столярному или слесарному делу, но и с сельскохозяйственным направлением. У школы были два собственных грузовика и даже трактор.

- А сейчас какое отношение у детей к труду?

- Не столько у детей, сколько у родителей. Иногда доходило до попыток запрета вытирать доску ученикам. Всё изменилось с тех пор.

Город Пионерск

- Как изменился посёлок с времён вашей молодости?

- Вы знаете, в 70-х выходишь из электрички, перед глазами огромное панно: «Здесь будет город Пионерск»! Похоже всерьез собирались переименовать Сиверскую, но местные жители отстояли. Огромное количество пионерских лагерей и детских садов вокруг. Идёшь, например, утром на работу, с одной стороны прозвучит горн, потом с другой включается «Пионерская зорька». Посёлок, особенно летом, переполнен детьми, детскими голосами наполнены улицы.

С жильём, правда, были проблемы. Первое время работы в школе приходилось жить на съёмных квартирах. Например, три года прожил в комнатке у бабушки в частном доме. Школа снабжала нас дровами. Шесть кубов в год. Местные мужики помогали с рубкой дров. У них такса была руб – куб. Женился я в
1974-м, и некоторое время мы с женой жили, можно сказать, в подсобке при школе. Она у меня тоже учительница была. Советской закваски! Потом, правда, дали квартиру. Двухкомнатную в Дружной Горке. Потом другую, поближе к школе.

- Как меняется Сиверская в последние годы?

- Здорово меняется, и в лучшую сторону. Главой администрации пришёл наш выпускник Дмитрий Сергеевич Румянцев. Человек энергичный, бывший подводник, появилась новая энергия у посёлка.

- За пятьдесят с лишним лет работы на одном месте не было желания что-то поменять?

- Вы знаете, нет. Мечты о космосе пришлось оставить, в аспирантуру собирался, но постепенно втянулся в работу, начало нравиться, каждый день что-то новое. Первые три-четыре года работы - это жёсткая школа выживания. Дети испытывают тебя на прочность, они же совсем не ангелы, дети наши. Потом втягиваешься, школа становится родным домом. 

В Сиверской за 51 год работы героя нашего интервью уже выросло несколько поколений его учеников. Многие из них, став бабушками и дедушками, приводят внуков в Сиверскую гимназию к Анатолию Моисеевичу Гончарову. Можно сказать, счастливые люди. Им повезло оказаться в хорошей школе и найти своего Учителя.

Андрей Павленко